СТАНИСЛАВ 1942

Ивано-Франковск  или Станислав, год 1942

Это случилось 1939 году.

Евреи из Португалии, Испании и Англии, бежавшие от уничтожения через Польшу,  смогли найти приют в окупированном Россией Прикарпатье. Именно там находился маленький городок Станислав.  Городу было почти 300 лет,  В нем было более 50 синагог (по моим сведениям — 30 Б. Л.), ешивы , еврейское население жило здесь с основания города, приглашенное графом Потоцким.  Евреи были настолько частью города, что на его флаге было изображение еврея, сидящий на снопе.

Отступающие Австро-Венгерские​ (наверно Польские (Б. Л))  войска предупреждали еврейское население о грозящей им опасности, ,но евреи им не верили.  Они пережили голод, Советы, погромы 20-х годов.  Но в этот раз все было не так.

Немцы собрали евреев в гетто.  Евреев было так много, что фашисты уничтожали их в лесах. Местные старожилы говорили, что выстрелы пулемётов не прекращались неделями.

Еще больше людей привозили в гетто из близлежащих местечек, и опять не смолкали выстрелы на кладбищах и в лесах.

Я был в комнате, которая находилась на территории гетто. Я шел по немощенной дороге к кладбищу, я входил в серый дом психиатричекой больницы, который был домом пыток, во двор со странной зеленью, и вдруг - молния ударила возле меня, как будто Бог был сердит за напоминание о событиях, о которых он надеялся забыть.

Мы подъехали к искусственному озеру, известному тем,что у детей часто  появляется раздражение кожи после купания в нем, и я смотрел на «остров влюблённых» земля которого хранит тысячи и тысячи тел по сей день. Мы ехали вдоль улиц, где когда-то вместо светильников, качались тела повешенных на фонарных столбах.

На какое зло способны люди когда  делают то - что им прикажут, когда они не видят человека в другом человеке и теряют человеческий облик внутри себя!

«Они уезжали в 60-е годы, затем в 70 –е, и окончательно они уехали в 90-е». - рассказывает Борис, профессор истории, о последних евреях, которые покинули этот еврейский город, -

«Однажды я был на кладбище, и делегация приехавших из Израиля, проходила по кладбишу с флагами Израиля, и я вытянулся, как солдат, и отдал салют удивленным  людям, проходившим мимо.

Я часто прихожу сюда — на это кладбище: когда мне нужна помощь, или мне надо принять трудное решение.  Они разговаривают со мной здесь. Они помогают мне.  Иногда они смеются надо мной.

Когда я был ребёнком, мы часто собирались здесь с мальчишками в 60-е.  Земля была кусками то зеленной то синей, в зависимости от того, где фосфор массовых захоронений поднимался к поверхности.  Сотни тысяч убитых— это только приблизительные цифры.  Советская власть не была заинтересована, что бы заниматься точными подсчётами.  Они до сих пор копают, и еще очень много и долго  раскапывать.»

Они здесь - перед нами, под розовыми облаками дождевых туч, среди высокой травы, что выросла по пояс, с спрятанными могилами, разрушенными надгробьями, использованными для Немецких дорог. Деревья и толстые ветви разрослись на другие могилы, и цемент начинает разрушаться.  Надгробия глубоко заросшие травой, глубокие выбоины скрывают имя человека умершего в 1939 году.

Нам надо было возвращяться. Б-г был сердит. Молнии все чаше сверкали в этом скорбном и святом месте, гранул гром,  и как будто слезы  замученных начали омывать мостовую, и мёртвые смогли уталить жажду.