VENA, АВСТРИЯ

Вьезд в Вену: «Да Ты Можешь»

В 2 часа утра, купив билет на паром на остров Хиос, я уже был почти в кровати, когда Мамет, Булент (отец Мамета) и я должны были проснуться в 6 часов утра и проехать по живописной дороге  в Чесме, где я погружусь на паром в Хиос, где я затем пересяду на другой паром в Афины, где я должен в посольстве запросить дополнительные страницы для паспорта. Я уже связался по емайл с еврейской общиной в Афинах и был готов идти спать после длинного дня  и большого обеда.  Но, как всегда, чай рабудил меня и я решил спланировать маршрут в Европу как и купить заранее билеты на паром.  Я понял, что мне придется крутится по Хиосу до 1 ночи, затем спать на стульях до Афин и затем, не надо затем:  Греция отменила свои недорогие международные поезда , а билеты на самолёт были слишком дорогие. Я нашел дешевые билеты до Вены и после проверки погоды в Афинах, я принял решение.  Итак в 6 часов утра я объявил новость Буленту что ему не надо везти меня в Чесме, а только в аэропорт.

Еще один разрывающий обилием желудок Турецкий завтрак с брынзой, турецким кофе, омлетом с сыром, помидорами  и ситим (турецкий бублик) и мы поехали в аэропорт. Мне было грустно расставаться с гостеприимной семьей, но моя работа здесь была выполнена и надо было двигаться дальше.

  Подлетая к Вене, лазурная и изумрудная вода и коричневые плато Азии и Греции под крылом сменились темно-зелеными лесами у длинными участками и полями. Испепеляющее солнце сменилось низкими облаками и красно-белыми со спутниковыми антеннами кубиками покрывающими холмы как рой пчел, потом  появились дома с красными крышами, окружённые фермами.  Аэропорт представлял собой смесь черного стеклянного монолита и металлического скелета.  Внутри аэропорта черные стены и  пол незаметно интегрируются с красным окаймлением магазинов и яркого освещения сверху.  Недорогие автобусы с четким обьяснением куда и  когда автобусы отправляются скомпенсировали первый момент неудовлетворения.

Достаточное количество людей, знающих английский, с удовольствием оказывали помощь.  Мужчина на своем смартфоне показал шаг за шагом маршрут, в кондитерской две девушки склонившись вместе со мной над картой помогли мне найти магазин электроники.

В автобусе, который вез меня в город, я вдруг понял, что я смотрю на свой родной Украинкий город.  Австро-Внгерская архитектура с балконами, поддерживаемыми мифическими фигурами, мозаики на стенах зданий,  громадные кварталы из домов впритык, поктытых графити практически на каждой свободной поверхности ниже пояса. По мере приближения к центру города новые здания стали появляться среди старых австрийских домов. Медленно, но уверенно когда мы оказались в центре города он стал слиянием нового и старого.  Количество новых стеклянных зданий как будто балансировали старые, разрушая монотонность , которую я чувствовал в Киеве и других Украинских городах.  В метро нет этих идиотских турникетов: только машины компосирующие билет и машины по продаже билетов.  Я купил 48 часовий билет, который стоил 11 евро и видел как легко система работает,  когда пара контроллеров вошла  в метро и выдали билеты пассажирам не успевшим купить билет заранее.  Метро удобно соединяет весь  город, так что ничто не находится слишком далеко, а трамваи и автобусы связывают все остальное.  Здесь нет надоедливой рекламы, которая как бы бомбардирует тебя со всех сторон, как это в других городах, а только объявления  о выставкх и театральных постановках.  Я понял почему евреи отказались оставить это город и вернулись после , когда были приглашены назад. Даже когда дела шли плохо, Вена все равно оставалась хорошим местом для жизни.

ТУРЦИЯ

Маргарита в Вавилоне, Исмир, Турция

Я нашел легкий выход из тяжелого положения.  Я искал кусочки еврейской жизни, но мне это не очень удавалось.  Мне нужно было бы знать что возможность изучать культуру для меня возможно только моим Сениным путем.  В Одессе я не стал искать синагогу, а решил узнать немного лучше моего нового друга.  Поэтому я заявился в синагогу под конец шаббата, и меня пригласили на шаббатный обед, где я встретил действительно замечательных молодых людей.  Подобная ситуация произошла сегодня, после того как меня постигла неудача найти еврейские истории в Истамбульской жаре 2 дня нзазд. 

Я несколько расслабился с маргаритой на берегу Эгейского моря на курорте Вавил Он.  Маммет, у которого я был в гостях, студент по обмену, угощал меня махито, и пока мы сидели возле изумрудной воды , расслабляясь после плавания, его мама упомянула, что она видела знаменитость на берегу. 

-Кто?

- Представитель Турецкого телевидения на Евровидении.  -Я помнил что-то насчет Турецкого Евровидения  - Турецкий Еврей.  

-Он еврей,не так ли?

- Да. 

- Куда он пошел? Я бы хотел взять у него интервью. -Она показала в сторону бара.

- Ты знаешь как он выглядит? - я спросил Мамета.

- Высокий, темный и с большим количеством татуировок.

С этой информацией мы с Маметом отправились на поиски.  Это не заняло много времени, нюх привел, и я указал на парня сидящего за столом в забавной шляпе и темных круглых очках. 

-Это он, как ты его узнал? 

-Я не знаю, наверно еврейский нюх.

Я заколебался на мгновенье, но я был с моим младшим другом, которому я сказал, что проинтевьюирую, то есть должен это сделать.  Я подошел к Кэну Бононо и сказа «Шалом».  Он улыбнулся и ответил мне «Шалом».  “Меня зовут Сэм. Я путешествую из Америки. Мой друг говорит что ты поешь.”  Бономо как-то скис.  «Ты еврей, не так ли?  Я путешествую и документирую еврейскую жизнь по миру.” Он еще больше скис.

“Что ты делаешь здесь?”-oн спросил.

“Чилирую, получаю удовольствие от моря.  Ты можешь рассказать о еврейской жизни в Турции?”

“Я не совсем еврей.  Мои родители — да, а я — нет.  Ты лучше поговори с этим парнем,”- и он показал на светлого парня, со смазанными гелем черными волосами и в темных очках.  Это странная фраза, тем более что его главная песня, исполняемая на Евровидении, подошла бы для постановки «Скрипач на крыше», если бы ее ставили 2012 году.  Он еврей .  Хорошо, я понял намек.

-Кто ты, Как тебя зовут?

-Я Ахел, лучший друг Кэна. Наши мамы были лучшими подругами. И наши бабушки были лучшими подругами.

-Здорово, значит ты живешь здесь?

-Нет, я переехал в Нью Йорк.

-Как ты там оказался.?

-Я учился в Пенсильванском Университет.

Вопросы для Кэна сверлили мне голову.  Этот парень, конечно классный, но он уехал в Нью Йорк , в то время как Бономо отсюда и стал известным сам.  Я хотел взять интервью у Бономо. Я хотел записать на видеопленку, но алкоголь и жара задурманили мне голову.  Я слушал Акселя и оглядывался, пытаясь придумать следующий вопрос

- Как это — быть евреем в Турции?  Здесь большая община? - Кэн теперь полностью погрузился в свой ай-фон, и блокнот перед ним был исписан словами песни.

- Община небольшая , но Турция наверно лучшее место в регионе для евреев.  Много синагог, никто не беспокоит, люди добродушные, антисемитизма нет

- Действительно?  Я был в Синагоге Нев Шалом в Истанбуле и она довольно хорошо охраняется. 

- А, у этой синагоги есть история, человек ворвался с пулеметом и другой с бомбой

- А, так в других сингогах не такой охраны?

- Нет, конечно.

- А как насчет флотилии, и что случилось потом? Ой, да, тебя же здесь не было.

- Нет, ты прав. Меня не было, но это просто политика, это пройдет..  У турецких евреев здесь никогда не было проблем здесь, и так и останется.

На этом моменте мне было уже не о чем больше спрашивать. И не имело смысла делать видео, хотя, конечно, мне это надо было сделать.

Аксель, Кен, давайте встретимся и сделаем все как надо и снимем клип о Турции.  Я думаю, Турция заслужила это, если она заботилась о своих гражданах так долго.

СНОВА В ПУТЬ

5 Марта 1913

СНОВА В ПУТЬ

Это должен был быть короткий перерыв, но так получилось, что прошел Ноябрь, и вся зима – четыре месяца ушло на то, что бы хоть немного переработать материалы, представить их в более менее приемлемой форме, навести порядок с домом и финансами, что бы я мог наконец уехать и продолжить путешествие.   Это было непросто покинуть  дом Курта на самом берегу океана, но после того , как я его оставил, мне стало легче, и я почувствал себя счастливее – как будто мое путешествие уже началось.  С меня как гора свалилась, когда я погрузил все свои пожитки в машину. Потом я провел неделю у Браена, и так разложил вещи, что вместо небольшого рюкзака все уместилось в совсем маленький, и у меня получилось три ручные клади.

Уже почти готовый, я все-равно никак не мог решиться, купить билет, и затем ко мне пришла идея написать Эле, и попросить у нее совет  о Мехико. Она мне ответила, и еще написала, что рассталась со своим парнем.  Теперь я чувствовал себя ужасно.  У нее был друг, который ее любил, она его прогнала, и в это время приезжаю я ...  Ну что же, это ее выбор, а я сделал свой.

Итак, я готов увидеть своего друга в Централной Мексике, и наконец все стало на свои места, даже маленькая прощальная вечеринка

Я уехал из Сан Диего на автобусе в Тихуану в час ночи.  На станции я разговорился со сторожем из Нигерии о его работе профессором по религии в Нигерии, где религия используется как средство полетической борьбы на каждом шагу.  После 3-часой езды на автобусе в 7 часов утра я вступил  на борт самолета на прямой перелет в Тепик в Наярите, где я встречюсь с Эли, которую я не видел почти целый год, и проведу там неделю.

Мне было все как-то неспокойно, пока самолет не взлетел.  Мое путешествие здорово задержалось.  Я волновался, что что-нибудь случится, и я не смогу уехать: и вправду, автобусную станцию перенесли, но я узнал об этом заранее;  затем я заснул в аэропорту, но меня развудили, и я успел на самолет.  Наконец-то самолет взлетел на рассвете из Калифорнийского Залива, и я проснулся только когда он пошел на посадку  над светло зелеными холмами Нараята.

Я в восторге от Мехико-Сити, и у меня есть план.  Мой план – пройти через Мехико, заглянуть на Кубу, Доминиканскую Республику, Пyерто Рико, Куракао, а потом в Южную Америку.  Этот план проведет меня через конвертированные  инквизицией общины, беженцев от русских погромов, Сирийских беженцев и экспатриотов из Израиля.

Истории, я надеюсь, будут легче, чем истории строго Света, колоритней, чем Африканские, и не такие озабоченные, как в Азии.

Это должно быть очень интересное приключение – найти евреев в Новом Свете, и как они адаптировались в мире, столь отличном от того окуда они пришли. Но это история всего человечества – адаптироваться, что бы выжить.

КОГДА ДУША ПОЕТ

Когда душа радуется

В прошлую пятницу раввин Менди Вогель  сидел  во главе стола в большой хорошо освещённой комнате возле Королевских Ворот в Лондоне. Он рассказывал о еврейском народе перед тем как петь кидыш, последнюю молитву обеда в шаббат. Его дочери стояли по обе стороны от него, прижимаясь к нему.  Его сын, Хачи был на руках у Эмили, а Янкель был в детской.  Михаил из Марокко сидел возле  маня, Влад  с улыбкой смотрел на говорящего Раввина. Я впитывал в себя эту картину ,как картинку берега Тринидад, что бы никогда не стерлась из моей памяти. Это был момент какого-то просветления , сидя за столом с хорошими людьми, которые собрались здесь  со всего мира чтобы разделить трапезу , которую приготовила для нас замечательная жена раввина. Я ничем не мог помочь, но мне очень хотелось что-то сделать в благодарность,  и сдерживаясь весь вечер, мое соображение к сожалению ослабело из-за принятого вина и водки (я выпил три рюмки).  Вогель посмотрел на меня осуждающе с другого конца стола и покачал головой, и я чуть не провалился сквозь землю от стыда и убрал фотоаппарат.  В шаббат не фотографируют.

Я вспомнил этот момент сегодня, когда я сидел на Набережной в Ивано Франковске и смотрел, как закат окрашивает облака сначала в голубой и розовый, а потом в фиолетовый цвет, с мамой, женой и братом моего лучшего друга, который лежал в отделе интенсивной терапии в госпитале.  Мы  стали говорить о моей сестре, соблюдающей шаббат и неотвечающей на телефонные звонки по субботам.  Коля засмеялся.  Я тоже так относился раньше, пока я не понял важность этого. Неизвестно, нужен ли отдых богу, но нам нужен. Мы должны расслабляться.  Планирование, телефонные звонки, текстинг, проверка почты, езда куда-нибудь — не особенная работа, но это стресс.  И цель — не работать, а расслабиться.  Телефонный звонок это не работа, но стресс. И евреям и неевреям нужен день когда они могут расслабиться и снять стресс.

Мои рассуждения были подтверждены Главным Раввином Карпатского региона Раввином Виктором Гудзинским во время нашего сегодняшнего интервью. Он был приятелем с моим отцом, и  в его глаза искряться юмором когда он поглаживал свою длинную седую бороду, говоря с добротой о крохотной группе евреев Ивано-Франковска, о трудностях поддержки программы на плаву, шаббатный обед, кладбище, Синагогу и архивную работу.  Каким-то образом они выкручиваются.  Раввин сказал:  У нас всегда найдется место для путешественников, мы всегда отмечаем Шаббат, и у нас всегда есть кошерная еда. Я спросил у него какого направления иудаизма он придерживается .  Он ответил — религия одна, и закон один и он написан черным по белому.  Следовать или не следовать — это выбор человека. Раввин никогда не будет учить людей не соблюдать закон.  Еврей может не всегда соблюдать все законы, но это не значит что это правильно, но это и не значит, что от этого человек становиться плохим.

Опять и опять я вижу общую тему в вере, я вижу важность диаспоры: иметь возможность найти приют в любом доме среди тех, кто примет меня на основе того, что я родился евреем.  Как сказал Давид Мендельман из Киева:  « Трудно быть евреем, но еще труднее быть евреем среди не евреев. Но я вижу, что гораздо легче быть евреем среди неевреев, если не бояться оставаться евреем".

Раввин Гудзинский рассказывал о уничтожении евреев в Ивано-Франковске во время Второй Мировой, как город 80 тысяч стал городом 20 тысяч, где 60 тысяч было уничтожено и всего 150 человек уцелело из еврейской общины, и как после первой волны иммиграции из района, Румынские евреи, которых выгнали из Румынии, переехали сюда и заняли пустые дома.  Эта качество быть рассеянными по всему миру и в тоже время иметь общую веру и культуру и общий язык, и чувство единства  помогло держаться народу наплаву.

Раввин спросил, или я одевал мои тефелины сегодня.  Конечно  - нет.  Мы совершили мицву, обернув коробочку с молитвой вокруг моей руки, закрепив ее вокруг моего сердца и другой но моем лбу для моего сознания, раввин произнес ежедневное благословение, мы сняли теффелины и на этом мы расстались.

УЛИС ИЛИ НЕСЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Приключения Одиссея и случайная встреча.

Я проснулся в одежде с жевательной резинкой прилипшей к моим штанам.  Туалеты были грязные и моя чистая одежда на исходе. Завтрака уже не было, потому что по словам обслуживающего персонала - «Кто раньше сел — тот и сьел». 

 Я подхватил мой рюкзак с лаптопом и отправился назад в Лондон.  Мне надо было проехать две остановки, и я слушал разговор между девушкой и пожилым индусом о религии.  Она была атеистка, он верующий.  Он хорошо разбирался в религии, и его мягкая< добрая речь если не убедила ее, то зародила сомнение в ее отрицании религии. Я сам в последнии полтора года пересмотрел свое отношении к религии.  Недостаток бога возмещается водружением себя на место бога, и созданием культа самого себя, что последнее время и происходит в нашем обществе.  Религия, наоборот, концентрируется на других, чтобы человечество достигало совершенства.  Я пропустил выходящих пассажиров , и видел как эта пара тоже сошла. Старик обнял девушку и поцеловал ее в щеку. Я хотел последовать за ними, но передумал.  

 Я вернулся в вагон и доехал до Канари Ворфа. Канари Ворф находится недалеко от Собора Святого Павла.  Вход в собор бесплатный для богомольцев, но для туристов, что бы осмотреть купол, билет стоит $30. Недалеко расположен музей Тата, в котором выставлено множество абстрактных картин, даже таких классиков как Пикасо и Калдер..  У Пикасо, как известно, было много друзей которые стали жертвами Холокоста.

Моей целью было не рассматривание достопримечательностей, тем не менее я не мог удержаться и постоянно отвлекался. Желания увидеть что-то новое в Лондоне избежать невозможно .  Я должен вас предупредить от разочарования что соборный бар не является баром.

Я шел к Букингемскому Дворцу через Гайд Парк и шикарный Вестминстр с лимузинами, принцами и их охраной .  К этому времени я стал искать какой нибудь паб, и нечаянно повернув не на ту улицы оказался в жилом районе,  Я заметил мужчину среднего роста с бородой, в кипе и костюме, быстро идущего мне наперерез. «Извините, я ищу Хаббад,» я обратился к нему. Он посмотрел мне в глаза, стараясь угадать мои намерения.

- Зачем вам?

- Я делая фото-проект о евреях.

- У меня нет возможности говорить стобой сейчас, но позвони мне,- он дал мне карточку и быстро пошел дальше. На карточке было написано: Равин Менди Вогел. Центр Еврейской Жизни.

Я посмотрел ему вслед, он обернулся находу и показал на небо как бы говоря — Наша встреча не было случайностью.

Я пошел на юг в Найтсбридж и закончил этот вечер с кружкой пива глядя игру между Ирландией и Испанией в Еврокубке. После матча я подхватил свои вещи и отправился в место с названием «Пластиковые Люди» Мне рекомендовали, что там можно послушать хорошую музыку в четверг вечером. Там я слушал музыку, пил темный крепкий импортированный из Нигерии Гинес, разговаривал с доктором Джейамсом о том как он ударил Раби, о еврейских районах и наконец рухнул на диван после долгого разговора об обществе и политике в квартире Эда Хакни.

КРЫМ - НЕ КРЕМ, А МОРЕ С ИЗУМРУДНОЙ ВОДОЙ

Июлъ 15 2012

Я в Одессе. Вторая родина для евреев. Я заметил не меньше чем дюжину еврейских лиц, выходящих из поезда пришедшего из Симферополя. Перед тем, как приехать сюда, я провел неделю в Крыму. Мои троюродные братья хотели показать мне полуостров, пока я ждал визу в Индию. Мы жили в палатках, где группа йогов медитировала возле ручья помеченного громадными загадочными знаками из красного крымского туфа. Живописные, покрытые лесом горы,переходящие в холмы с пасущимися коровами и лошадьми. Внутри мола возле новых построек и баров можно увидеть белого азиатского верблюда.

Красные пещеры, как 1500 пещер в округe, не очень сильно исследованы. Внутри пещер текут реки по туннелям высотой несколько метров, где сталактиты встречаются со сталагмитами со скоростью от .03 см до 3 см в 100 лет . Гигантские колонны стоят как свидетельства прошедших тысячелетий.

Водопад совсем рядом, зелёный плющ падает каскадами вокруг прохладных потоков. Если бы я оказался на Гаваях, я бы не почувствовал разницы , спускаясь по тропе, покрываясь потом от влажной жары.

Мы сидели допозна, пили, танцевали; и мелкие дикие зверушки захаживали на наше веселье , пока мы готовили шашлыки, купленные в магазине.

Жаркое солнце будит нас рано. Заснуть тяжело, так как мы не привыкли спать втроем в одной палатке и кто-то из нас все время скатывается на других.

Компания наша увеличилась, приехали новые друзья, и мы все поехали к морю , проезжая мимо минаретов мечетей чаще чем церквей. Этот край принадлежал Турции, до того, как он стал принадлежать России. Потом был захвачен татаро-монголами, и лишь потом стал принадлежать Украине. (Историчеки не совсем верно Б.Л.)

Мы едем вниз по серпантину, по не асфальтированной дороге, и затем заезжаем на гигантский паркинг, принадлежащий заброшенному санаторию, куда приезжали элита и простой народ, на отдых во времена Советского Союза. Теперь он выглядит как объект из аппокалиптического фильма. Цементные волнорезы уходят далеко в изумрудное Черное Море, и купальщики могут нырять на глубину нескольких метров практически прямо с пляжа.

Мы поехали дальше и нашли маленький городок называемый Утес, где мы обнаруживаем хороший кемпинг, где можно переночевать за 4 доллара за ночь. Здесь есть удобства с горячей водой и мы смогли разбить палатки над морем. Костер разожжён, музыка играет, мы едим домашний шашлык с вином, коньяком и пивом. Парочки разошлись по палаткам, а мы с братьями остаемся под Млечным Путем и наблюдаем за желтой луной, поднимающуюся из-за горизонта, оттуда, где расположена пока еще ожидающая меня Турция. Когда мы проснулись, то поехали в городок. Его крутые и узкие улочки, домики с балконами, окрашенные в пастельные тона -очень симпатичное место . Мы забираемся наверх горы и идем мимо замка , который когда-то принадлежал княгине Гагариной и смотрим вниз на чистую воду и берега покрытые цементом и камнями.

Мы спускаемся назад к воде и идем вдоль волнореза до громадной скалы с которой дети прыгают в глубокую воду. Витя и Олег плывут 500 метров до другой скалы, где они собирают устриц, пока мы нежимся на солнце и наблюдаем за людьми. Уже за полдень, и мы возвращаемся назад в наш лагерь, где мы залезаем в свои компьютеры чтобы найти, что мы можем делать с устрицами. В соответствии с рекомендациями мы пьем много вина, чистим устрицы, готовим их на огне и обжигаем пальцы старясь подхватить устрицы, которые уже открылись, и дышим этим запахом моря и радости, еще немного вина и затем обволакиваем каждую малюсенькую устрицу в громадной ракушке лимонным соком и счастьем. Еше раз окунулись в море, еще немного вина, немного гречневой каши, приготовленной на костре, кофе и чай, и ночь медленно вытесняет день, вначале растворяя линию горизонта, когда море начинает отражать сереющее небо, и становится черным, когда солнце спускается за полуостров.

Третий день исчезает совершенно, как будто его и не было. Я спал на открытом воздухе возле костра под звездами, впервые я видел как красный диск солнца вынырнул из черного моря, проложив красную дорожку прямо к моим ногам. Я поспал еше и затем присоединился к Олегу спустившись к воде, где он лежал на совершенно спокойной поверхности моря на надувном матрасе в тишине, как будто море все еще спало, несмотря на то что солнце уже начало припекать его края

Мы приняли душ, быстро собрались, не тратя время на завтрак, и отправились в город Гурзуф, где Чехов и Пушкин бывали на отдыхе. Мы ели в ресторанчике, где платить надо за каждое блюдо, но выбирать еду можно как в американском буфете. Русские называют такое заведение «Столовая» . Я выбрал салат из свеклы , холодную окрошку, блинчики с творогом и компот.

Затем мы спустились с горы и проникли в Гурзуфский санаторий, построенный для знати еще в ХVIII веке, протиснувшись между прутьями забора. Мы идем по аллее, засаженной соснами, вдоль большого современного блочного здания, построенного уже в советское время, уступающего место большому в викторианском стиле с витиеватыми украшениями и кружевными ставнями над окнами. Птичий пересвист и звуки фонтанов наполняют воздух и смешиваются с запахом сосен и цветов. Позолоченные статуи и бюсты известных русских писателей стоят вдоль аллеи ведущей к берегу моря. Статуя Пушкина, написавшего о своем пребывании в санатории стоит первой у входа. Мы проходили по узкой аллее, заполненной полуголыми русским и украинскими молодыми и пожилыми отдыхающими, к ярким домикам , которые раньше были маленькими дачами, или летними домиками, где подростки сидят с мольбертами и зарисовывают узкие улочки. Мы вернулись к машинам и поехали через весь полуостров в Севастополь. Возле Севастополя есть маленький городок где дачи адмиралов Российского и Советского Флота были раньше. Теперь почти все продано строителям, и гостевые дом построены на этих участках. Некоторые совершенно немаленькие. Пока мы искали подходящую комнату, что бы остановиться , мы видели довольно вычурные дома с вычурными комнатами, с ветхими пристройками и палатками под прямым солнцем Мы проезжали мимо больших двухэтажных гостиниц, напоминающих дешевые отели в Гватемале с бассейнами и бильярдными столами. Мы наконец устроились в небольшом двухэтажном доме с видом на море и беседкой во дворе, увитой виноградом, клумбами и тенью. Мы развернули салями, сыр и вино и наблюдали закат солнца счастливы тем что наконец-то можем отдохнуть в чистой комнате после 3 дней жизни в палатках.

На следующий день солнце разбудило нас позже, чем когда мы спали в палатках. Нас приветствовал завтрак из овсяной каши, яичницы — глазуньи, сосисок и кофе. После завтрака мы были готовы спуститься с крутого берега на берег из гальки. Маленький пляж, крутой спуск означает немного людей и чистую воду. С обрыва можно было видеть людей плавающих, как будто они были в собственной ванне. Безобидные медузы висели в воде как матрасы, мы ныряли с высокого обрыва в глубину.

Пожилые женщины ходили между загорающими и предлагали горячую варенную кукурузу. Закрыв глаза, я вгрызся в покрытый солью початок и сок потек по моему подбородку и глотнул холодное пиво, которое мы принесли с собой по крутым ступеням.

Витя и я взобрались на обрыв. Трудный подьем удерживает многих от того чтобы вернуться. Мы приняли душ, и уехали в Севастополь. Здесь мы купили билеты на поезд, чтобы вернуться назад,

прошлись вдоль бухты, белых классических зданий, памятников, посвященных Царскому и Советскому флоту, вдоль Российского Флота, который базируется на Украинкой территории. Бежевые рубашки Российские морских офицеров и плоские офицерские фуражки мелькают в зеленых парках наравне с матросскими белыми рубашками с громадными воротниками доходящими до середины спины и бескозырками с двумя черными ленточками, развивающимися на ветру когда они прогуливаются по набережной с милыми девушками рядом.

Парочки, молодые и пожилые проходятся под ручку, едят мороженое, что бы облегчить жару.

Паромы перевозят людей туда сюда с южной стороны города в северную , как мост, соединяющий обе стороны. Мы с Витей встречаем его знакомую Таню с подругой и пьем эспрессо в артистическом кафе во внутреннем дворике жилой части города вдалеке от шумных улиц. Мы берем такси и возвращаемся в город. С 4-мя бутылками вина мы возвращаемся как раз вовремя к обеду, приготовленным нажег гостеприимной хозяйкой. Сытые до предела мы идем на берег, где батареи времен Второй Мировой войны и катакомбы , настеленные ласточками, хорошие объекты для фото, под звёздным небом и огнями Севастополя вдалеке.

Интересно, как год работы требует неделю отдыха и неделя отпуска требует год отдыха. Это почти как мы берем отпуск, что бы напомнить себе как мы любим работу.

Насытившись отдыхом мы поехали через Песчанный Пляж где группы со всего мира приехали на фестиваль Панка, Мы заплатили обтрепанному россиянину, что бы он протащил меня на поезд где я отрубился как камень в купе проводника до самой Одессы. Кстати, это купэ было кажется гораздо более удобным , чем регулярное купэ.

КИЕВ - СТОЛИЦА ДРЕВНЕЙ РУСИ

Киев, Киев, Киев … Столица Древней Руси. 

Город кажется небольшим, и в тоже время его можно открывать бесконечно.  Дороги широкие и здания массивные и  в тоже время не запоминающиеся. Сталинский классицизм пытается войти в равновесие с Украинским Барокко с балконами, поддерживаемыми мифическими созданиями, фигурами и барельефами над и под окнами, и пастельные цвета домов акцентированы белыми линиями. Река разделяет город на старую и новую часть.  Река течет вдоль песчаных берегов синей широкой лентой на которой парусные лодки напоминают маленькие игрушечные треугольники, вдоль лесов на обрывах над которыми город построен, дав возможность занять господствующее положение, чтобы защищать его от орд монголов и татар, которые проходили здесь. 

Метро в Киеве очень глубокое и иногда спуститься на глубину занимает дольше чем проехать от станции к станции. Метро,прохладное летом в раскаленную жару, теплое зимой в леденящий мороз, идеально для города в котором бывает и то и другое.  В городе есть и другие контрасты: высокие небоскрёбы рядом со старыми церквями и синагогами, старые рынки с крестьянами — фермерами рядом с современными молами, продающими все от машин Феррари до сумок Гучи, старые советской эры автомобили припаркованные рядом с новыми лимузинами — мерседесами, и новые выставочные галереи с современными картинами внутри старых зданий , и выставленный танк, раскрашенный в ярко-голубой и оранжевый, и украшенный цветами.

Иногда занимает больше часа добраться из одного конца города в дугой на метро.  Оттуда, где я разместился, жилой массив, заполненный 12-этажными домами , напоминающими вертикально стоящие костяшки домино, размешенный на территории бывшего села Оскорки, ушел целый час, что бы добраться до села на другом краю - Дежароки, куда мне надо было попасть чтобы получить визу для поездки в Индию.  Здесь, где сейчас спокойные и тенистые улицы и парки, два трагических события произошло на протяжении последних 60 лет. Это маленькое место находится на территории парка и называется Бабий Яр. Здесь, на протяжении двух лет, с 1941 по 1943 свозили людей со всей округи, снова и снова, и расстреливали в глубоком рву.  Памятники, спрятанные среди густых деревьев рассказывают о том, что здесь происходило.  200, 000 цыган, от пол миллиона до миллиона евреев, сотни тысяч военнопленных , партизан, священников, инвалидов, психиатрических больных, матросов — те, кто сопротивлялись, или считались не достойными для жизни.  Через 20 лет, советское государство , решило, что об этом можно забыть и заасфальтировать то что было яром. Сотни траншей, заполненных человеческими костями, были засыпаны шламом из кирпичей и известкового раствора.  На ровном месте планировалось построить спортивные и развлекательные комплексы.  Той осенью дожди не прекращались, как чума, посланная высшими силами.  Шлам впитывал в себя воду и начал разбухать, пока 10 метровая стена выхлестнулась из рва, как будто кости сами выплеснули эту жидкую смесь , и разметали кирпич и известь на дороги, покрыв все, как лава вулкана Везувий в древней Помпее.